Потемневшее от пыли голубое южное небо. Мутно-жаркое солнце смотрит в зеленоватое море, точно сквозь тонкую серую вуаль. Оно почти не отражается в воде, рассекаемой ударами весел пароходных винтов, острыми килями турецких и других судов, бороздящих по всем направлениям тесную гавань. Волны моря, закованные в гранит, подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам. Они бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом. Звон якорных цепей, грохот сцеплений тяжелых вагонов, подвозящих груз, металлический вопль железных листов, откуда-то падающих на камень мостовой, глухой стук дерева, дребезжание извозчичьих телег, проходящих пароходов. То пронзительно резкие, то глухо ревущие крики грузчиков, матросов и таможенных солдат. Все это многообразие звуков сливается в единую оглушительную музыку трудового дня и, мятежно колыхаясь, стоит низко в небе над маленькой гаванью.