«—Самое смертоносное оружие, какое я знаю, — это смех. Если нам удастся жестоко высмеять иезуитов, заставить народ хохотать над ними и их притязаниями — мы одержим победу без кровопролития». «—Великолепное идея, если только оно осуществима. Раз уже взяться за такое дело, надо делать его хорошо. Нам нужен первоклассный сатирик. А где его взять? «Риккардо ударил рукой по столу». — Овод! Как это мы не вспомнили о нем? Вот человек, который нам нужен! — Кто это? — Овод — Феличе Риварес. Не помните? Он из группы Муратори, которая пришла сюда с гор года три назад». «—Как вы его назвали? — Риварес. Он кажется, бразилец. Во всяком случае, жил в Бразилии. Я, пожалуй, не встречал более остроумного человека. В то время в Ливорно нам было, конечно, не до веселья — один Ламбертини чего стоил! Сердце разрывался на него глядя… Но мы не могли удержаться от смеха, когда Риварес заходил в комнату, — сплошной фейерверк остроумия! На лице у него, помните, большой шрам от сабельного удара. Странный человек... Но я уверен, что его шутки удержали тогда многих из этих несчастных от полного отчаяния. — Не он ли пишет политические фельетоны во французских газетах под псевдонимом Le Taon? — Да. По большой части коротенькие статейки и юмористические фельетоны. Апеннинские контрабандисты прозвали Ривареса Оводом за его злой язык, и с тех пор он взял себе этот псевдоним. — Мне кое-что известно об этом субъекте, — как всегда, солидно и нетерпеливо вмещался в разговор Грассини, — и не могу сказать, чтобы то, что я о нем слышал, располагало в его пользу. Овод, несомненно, наделен блестящим умом, но человек он поверхностный, и мне кажется — таланты его переоценили. Весьма вероятно, что у него нет недостатка в мужестве. Но его репутация в Париже и в Вене далеко не безупречна. Этот человек, жизнь которого изобиловала сомнительными похождениями, человек, неизвестно откуда взявшийся. Говорят, что экспедиция в Дюпре подобрал его из милости где-то в дебрях Южной Америки в ужасном состоянии, почти одичалого. Насколько мне известно, он никогда не мог объяснить, чем вызвало такое падение. А что касается событий в Апеннинах, то в этом неудачном восстании принимал участие всякий сброд — это ни для кого не секрет. Все знают, что казненные в Болонье были самыми настоящими преступниками. Да и нравственный облик многих из скрывающихся не подается описанию. Правда, некоторые из участников — люди весьма достойные. — И находится в тесном дружбе со многими из здесь присутствующих! — оборвал Грассини Риккардо, и в его голосе прозвучали негодующие нотки. — Щепетильность и строгость весьма похвальные качества, но не следует забывать, Грассини, что эти «настоящие преступники» пожертвовали жизнью ради своих убеждений, а это побольше, чем сделали мы с вами». «—Кто бы он не был, — —вмешался Фабрицци, — но должно же быть что-то выдающееся в человеке, который сумел обворожить таких опытных людей, как Мартель и Дюпре». «—Я не совсем уверен, но, кажется, я видел его как-то, когда эти политические эмигранты были здесь, — сказал Лега. — он ведь не то горбат, не то хромает. Профессор выдвинул ящик письменного стола, достал кипу бумаг и стал их перелистывать. — У меня есть где-то полицейские описание его примет, — сказал он. — Вы помните, когда им удалость бежать и скрыться в горах, повсюду были разосланы их приметы, а кардинал... как же зовут этого негодяя?.. да, кардинал Спинола! Так вот, он даже предлагал награду за их головы. В связи с этим рассказывают одну очень интересную историю. Риварес надел старый солдатский мундир и бродил по стране под видом раненого карабинера, отыскивающий свою часть. Во время этих странствований он наткнулся на отряд, посланный Спинолой на его же розыски, и целый день ехал с солдатами в одной повозке и рассказывал душераздирающие истории о том, как бунтовщики взяли его в плен, затащили в свой притон в горох и подвергли ужасным пыткам. Солдаты показывали ему бумагу с описанием его примет, и он наговорил им всякого вздору о «дьяволе», которого прозвали Оводом. Потом ночью, когда все улеглись спать, Риварес вылил им в порох ведро воды и дал тягу, набив карманы провизией и патронами... А, вот, нашел! — сказал Фабрицци, оборвав свой рассказ. — «Феличе Риварес, по прозвище Овод. Возраст — около тридцати лет. Место рождения неизвестно, но по некоторым данным Южная Америка. Профессия — журналист. Небольшого роста. Волосы черные. Борода черная. Глаза синие. Лоб высокий. Нос, рот, подбородок...» Да, вот еще, «О с о б ы е п р и м е т ы: прихрамывает на правую ногу, левая рука скрючена, недостает двух пальцев. Шрам на лице. Заикается». Затем добавлено: «Очень искусный стрелок — при аресте следует соблюдать осторожность». — Удивительная вещь! Как он их обманул с таким списком примет? — Выручил его, несомненно только смелость. Малейшее подозрение, и он бы погиб. Ему удается выходить из любых положений благодаря умению принимать невинный, внушающий доверие внешний вид...» 9 / 13, 9, 19, 19, 5, 4 / 25,15, 21,18 / 19, 1, 18, 3, 1, 19, 20, 9, 3 / 19, 5, 14, 19, 5 / 15, 6 / 8, 21, 13, 15, 18.